Золотой дождь

Аните

Как в деву смертную Зевес
излился в золотом дожде,
так ты в юдоль мою с небес
сошла по маленькой нужде.

Пеннорожденная! Даруй
отраду страждущим устам –
каскад солоноватых струй
из устья, спрятанного ТАМ.

Я приникаю, как маньяк,
ловя прерывистую нить –
так самый крепкий арманьяк*
не может пахнуть и пьянить.

Ты вся – от золота волос
до острых лучиков мочи –
нектар, сочащийся из лоз,
и солнце в траурной ночи.

Всё ближе к губкам губы льнут…
Постой – привстань и потерпи –
ты можешь несколько минут
сдержать летящее пи-пи?

Я пробиваюсь в задний вход
и весь вытягиваюсь в ось,
чтоб вытолк сокровенных вод
из недр почувствовать насквозь.

Сочленены в один сустав,
мы держимся минуты три
и распадаемся, устав
доить друг друга изнутри.

Но даже миг – прожить с тобой! –
в одной пульсации тугой
в совковой ванне голубой –
и кончить радужной дугой!

Да, я, наверно, примитив,
больной, зацикленный урод.
Да, у меня один мотив:
любовь, сливаемая в рот.

Что ж, принимаю этот суд:
моя вина – моё вино.
А как нас люди обоссут
мне абсолютно все равно.

9 сентября 2007

* Арманьяк здесь не притянут за уши для рифмы! Бутылочка парижского арманьяка в форме Эйфелевой башни была подарена автору адресатом стихотворения.