три минуты молчания
woin-68
offline
Теперь уже очень давно, где-то в середине ,минувшего 20-го столетия это было.
Служил я на корабле (название называть не буду, он и до сих пор в строю) молодым еще старлеем. Любимым занятием , в свободное от вахты время, было посещение радиорубки , что, кстати запрещалось КАТЕГОРИЧЕСКИ!!! Ну а как без новостей с далекой и любимой Родины? Правда, на эти новости мы тогда плевать хотели, замполит ежедневно информацию доводил и о "наших великих социалистических достижениях" , и о кризисе "загнивающего" (уже который год) Запада. Нам интересно было новомодные шлягеры этого самого прогнившего и готовящегося сдохнуть Запада послушать. Вот и бегали к радистам кто когда мог ,не взирая на грозную надпись на двери и не менее грозный приказ нашего сурового и быстрого на расправу каперанга . Ну , да ведь молодость...
Ну, да речь не об этом. Дежурные радисты , не смотря на наши подношения в виде сгущенки и о службе не забывали. И одной из их обязанностей было прослушивать эфир на "частоте бедствия" . Теперь уже и не вспомню, но кажется 500 килогерц. И каждый час с пятнадцатой по восемнадцатую и с сорок пятой по сорок восьмую минуты приемник настраивался только на эту волну. В это время на ней запрещались любые передачи кроме сигналов бедствия. Три минуты молчания.... Они всегда и всеми соблюдались неукоснительно. Кто знает сколько жизней спасли эти минуты тишины в эфире....
И вот как-то раз , слушали мы с Геной, дежурным радистом, таким же молодым старлеем как и я, мелодии и ритмы враждебной советскому человеку культуры. Приятные, надо сказать, мелодии. Но враждебные. Об этом мы помнили и потому громкостью не злоупотребляли , дабы не попасть на беседу к бдительному нашему замполиту, призванному оградить нас от тлетворного влияния враждебной и чуждой пропаганды из-за бугра.
На стене в радиорубке висели часы с двумя красными секторами , с пятнадцатой по восемнадцатую и с сорок пятой по сорок восьмую. Стрелка часов приблизилась к красному сектору и Гена, большой меломан и тайный (для замполита конечно) поклонник какой то знаменитой , в те времена, поп-дивы исполнявшей в тот момент очередной хит, решительно и безжалостно крутанул ручку настройки приемника.
Наступила тишина. Только своеобразный шум эфира, потрескивания, свист.
Я далеко не первый раз уже попадал в такое время в радиорубку и знал, что услышать сигнал бедствия приходится (и слава Богу ) не часто. А потому уже не вслушивался напряженно вместе с Геной в эфир. Просто скучал.
Может из-за этой тишины, такой привычной в это время, по ушам внезапно ударил ворвавшийся в динамик голос. "Мария, я люблю тебя! Ты слышишь меня ,Мария, люблю тебя!" Моих ,весьма скромных тогда, познаний английского хватило , что бы понять эту фразу.
И снова тишина.
Я потом узнал у Гены, что этот сигнал приняли многие судовые радиостанции и на военных кораблях, и на гражданских судах. И ни один радист не передал информацию об этом, весьма серьезном, нарушении регламента радиосвязи. Все приняли этот сигнал как сигнал бедствия.
Вот так....
Служил я на корабле (название называть не буду, он и до сих пор в строю) молодым еще старлеем. Любимым занятием , в свободное от вахты время, было посещение радиорубки , что, кстати запрещалось КАТЕГОРИЧЕСКИ!!! Ну а как без новостей с далекой и любимой Родины? Правда, на эти новости мы тогда плевать хотели, замполит ежедневно информацию доводил и о "наших великих социалистических достижениях" , и о кризисе "загнивающего" (уже который год) Запада. Нам интересно было новомодные шлягеры этого самого прогнившего и готовящегося сдохнуть Запада послушать. Вот и бегали к радистам кто когда мог ,не взирая на грозную надпись на двери и не менее грозный приказ нашего сурового и быстрого на расправу каперанга . Ну , да ведь молодость...
Ну, да речь не об этом. Дежурные радисты , не смотря на наши подношения в виде сгущенки и о службе не забывали. И одной из их обязанностей было прослушивать эфир на "частоте бедствия" . Теперь уже и не вспомню, но кажется 500 килогерц. И каждый час с пятнадцатой по восемнадцатую и с сорок пятой по сорок восьмую минуты приемник настраивался только на эту волну. В это время на ней запрещались любые передачи кроме сигналов бедствия. Три минуты молчания.... Они всегда и всеми соблюдались неукоснительно. Кто знает сколько жизней спасли эти минуты тишины в эфире....
И вот как-то раз , слушали мы с Геной, дежурным радистом, таким же молодым старлеем как и я, мелодии и ритмы враждебной советскому человеку культуры. Приятные, надо сказать, мелодии. Но враждебные. Об этом мы помнили и потому громкостью не злоупотребляли , дабы не попасть на беседу к бдительному нашему замполиту, призванному оградить нас от тлетворного влияния враждебной и чуждой пропаганды из-за бугра.
На стене в радиорубке висели часы с двумя красными секторами , с пятнадцатой по восемнадцатую и с сорок пятой по сорок восьмую. Стрелка часов приблизилась к красному сектору и Гена, большой меломан и тайный (для замполита конечно) поклонник какой то знаменитой , в те времена, поп-дивы исполнявшей в тот момент очередной хит, решительно и безжалостно крутанул ручку настройки приемника.
Наступила тишина. Только своеобразный шум эфира, потрескивания, свист.
Я далеко не первый раз уже попадал в такое время в радиорубку и знал, что услышать сигнал бедствия приходится (и слава Богу ) не часто. А потому уже не вслушивался напряженно вместе с Геной в эфир. Просто скучал.
Может из-за этой тишины, такой привычной в это время, по ушам внезапно ударил ворвавшийся в динамик голос. "Мария, я люблю тебя! Ты слышишь меня ,Мария, люблю тебя!" Моих ,весьма скромных тогда, познаний английского хватило , что бы понять эту фразу.
И снова тишина.
Я потом узнал у Гены, что этот сигнал приняли многие судовые радиостанции и на военных кораблях, и на гражданских судах. И ни один радист не передал информацию об этом, весьма серьезном, нарушении регламента радиосвязи. Все приняли этот сигнал как сигнал бедствия.
Вот так....