1756
2
1
0
Пленник по вызову (продолжение)
Расстегнув молнию и вытряхнув меня из чехла, моя похитительница неторопливо развязала все узелки и размотала верёвки. А затем толкнула ногой в бок и потребовала, чтобы я сам разворачивался – она тоже устала делать всё сама. Я честным образом пытался проворачиваться вместе со своим свёртком, чтобы освобождённый от верёвок и узлов слой упаковки разматывался и оставался на полу. Занимало это всё довольно немало времени – ткань, туго сдавливаемая до этого верёвками, крайне неохотно «отлипала», пытаясь сохранить целостность моего кокона, так что мне пришлось изрядно покрутиться на скользком полу, прежде чем я остался только в том самом одеяле, в которое был упакован изначально. Моя Хозяюшка наблюдала за моими потугами с удовлетворённой улыбкой, не делая даже малейших движений для того, чтобы мне помочь. Особенно широкой её улыбка становилась в моменты, когда я, наполовину раскрутившись из очередной оболочки, докатывался до стенки или дивана, упирался в него, и был вынужден откатываться обратно, снова заворачиваясь в упаковку, от которой пытался освободиться. Пару раз я уже сквозь слёзы подумал, что окончательно запутался и застрял, но каждый раз каким-то чудом мне всё-таки удавалось выкрутиться из замотавшейся в узлы ткани.
Я лежал в том самом одеяле, которое так сильно меня «заинтриговало» в начале игры, на ворохе предыдущих слоёв упаковки, от которых мне наконец-то удалось избавиться, и валяющихся сейчас в полнейшем беспорядке в середине зала, перепутанных и скомканных, и ждал, что Хозяйка сейчас развяжет последний слой верёвок, уже прикидывая, куда надо бы развернуться и катиться, чтобы мне хватило места размотать это огромное одеяло. Но Хозяйка зачем-то снова решила «подстраховаться», и вместо того, чтобы начать развязывать меня «от шеи» - развязала несколько узлов на ногах и начала высвобождать нижний край одеяла, который был подвёрнут до самых колен. Сделать это было непросто – как и в случае, когда она высвобождала мои ноги из пелёнок утром, но судя по всему, этот процесс доставлял ей не меньшее удовольствие, чем наблюдение за моими попытками сбросить с себя предыдущие слои упаковки. Мои руки и плечи всё ещё оставались туго замотанными и завязанными в плотном и тяжёлом одеяле, и когда Хозяюшка встряхивала мой свёрток, пытаясь выдернуть нижний край из тугого рулона, я снова переживал какое-то фантастическое ощущение беспомощности и невозможности повлиять на происходящее. Каждый рывок и движение давали мне возможность ощутить плотность охватывающего меня свёртка и надёжность стягивающих его верёвок...
Наконец, Хозяюшке удалось высвободить нижний край одеяла (она даже запустила внутрь рулона руку и попыталась пощекотать меня, от чего я снова дёрнулся и попытался поджать ноги, но это оказалось бесполезно), и она помогла зачем-то мне подняться на ноги. Распотрошённый рулон одеяла внизу уже позволял слегка шевелить ногами, но выше колен я всё ещё оставался прочно связанным и туго упакованным. Хозяюшка явно любовалась своей работой – несмотря на немалое количество прыжков во время игры и рывков во время самостоятельной распаковки, верёвочные мотки и петли практически не сместились, а узлы нигде не ослабли. По сути – они только сильнее затянулись, но моя пленительница всё с тем же упорством развязывала их руками, непрерывно дёргая и переворачивая мой свёрток, видимо, получая не меньшее удовольствие от этого, чем я испытывал внутри этого свёртка от ощущения беспомощности и обездвиженности. И ещё – от ощущения полной зависимости от воли Хозяйки, ведь внутри своего кокона я не мог ни помочь, ни воспрепятствовать тому, что со мной происходило.
В какой-то момент (видимо, от затраченных за последний отрезок времени усилий) меня «повело», и я потерял равновесие. Попытался сделать несколько мелких шагов, насколько позволяло распутанное снизу одеяло, я, разумеется, забыл, что стою на нём же, и тут же начал падать. Не знаю, чем бы могло закончиться такое падение, но меня тут же подхватила Хозяйка, снова как бы «невзначай» уткнув лицом в свой роскошный бюст. Но удерживать меня от падения она не стала – просто слегка замедлила и почти нежно «уронила» на остатки моего свёртка. Затем набросала края вороха поверх меня, приказала не шевелиться и ушла в спальню.
Вернулась она с уже знакомым мне позвякиванием. Кандалы показались мне холодными, и я снова рефлекторно дёрнулся в свёртке, но шансов у меня не было – засунув руки в рулон по самые плечи, Хозяйка поймала мои ноги и защёлкнула на них массивные обручи. И только после этого принялась развязывать меня дальше. Высвободившись от затягивающих и прочных объятий одеяла, я поднялся на ноги, продолжая ощущать ступнями массивную мягкость его материала. Как мог, расправил на себе ту «комбинацию», которую выдала мне Хозяюшка после душа. Разумеется, она была безнадёжно измята, и едва не сползла с меня (как я уже говорил – воротника у неё не было, плечи у меня не самые широкие, а другими элементами фигуры, на которых такие предметы гардероба должны «крепиться», я, разумеется не обладал – чего никак не скажешь о владелице этого самого гардероба). Моя похитительница неодобрительно посмотрела на это, взяла с дивана цепочку с ошейником, застегнула на мне и повела в душ. Там она сняла ошейник, пристегнула цепочку к смесителю, а второй конец защёлкнула на ножных кандалах. Выходя из душа, она забрала с собой измятую мной комбинацию и снова закрыла дверь на замок.
Принимая душ, я не услышал, как Хозяйка открывала дверь – но на вешалке на этот раз висел халат. Пухлый и пушистый, до самого пола, и с огромным капюшоном, в котором я попросту утонул. Запахнув его по привычке «на мужскую сторону», я понял, что не смогу его подпоясать, и мне пришлось надеть его «как положено». Когда я разобрался с непривычным расположением завязочек и конструкцией пояска, я постучал в дверь. На этот раз замок щёлкнул практически сразу же – видимо, Хозяйка стояла прямо под дверью и ждала, когда я закончу. На меня тут же был надет полный комплект кандалов и цепочек, тем не менее, не доставивших мне никакого дискомфорта, так как надевались они поверх ткани халата, прижимая её к моему телу, от чего я снова начал испытывать лёгкий восторг – частенько я с завистью посматривал на эти халаты, висящие в витринах магазинов женской одежды и принадлежностей. Мужские были обычно из более грубой ткани, и мне они не нравились совершенно. Из пушистых грёз Хозяйке пришлось выдёргивать меня за цепочку, которой были скованы мои кандалы. Меня снова отвели на кухню, где мне пришлось приготовить лёгкий обед (или это был не обед?). Я внезапно поймал себя на мысли, что совершенно потерял чувство времени, и не знал точно, сколько времени провёл в плену, так что обед вполне мог оказаться как ужином, так и ланчем. На этот раз обошлось без воздушной акробатики и «кормления с рук» - мне было позволено поесть самому, но я видел, как сопровождала глазами Хозяйка каждый кусочек, который я подносил ко рту. Это не был взгляд, которым считают кто и сколько съел за столом – в этом взгляде читалось лишь лёгкое сожаление, что мне позволено было сделать это самостоятельно.
Закончив трапезу, Хозяйка отстегнула меня от держателя для полотенец и повела в спальню. Там уже лежал ворох, оставшийся от моего прежнего кокона. Снова из шкафа была выдвинута гладильная доска, снова я оказался к ней прикован, но вместо утюга был извлечён небольшой, но добротный пароочиститель, и я принялся за работу. Переглаживая каждый предмет, в который я был только что упакован, я снова и снова переживал те ощущения, которые он мне дарил в процессе упаковки, когда уверенные руки Хозяюшки ловко и прочно перевязывали его верёвками, прижимая его всё плотнее с каждым витком и узелком. А когда очередь дошла до одеяла – Хозяйка подняла его с пола и набросила на меня. Я застыл, не зная чего ожидать в следующий момент. Может, сейчас меня снова стянет моток верёвки, и из меня сделают большой неуклюжий кулёк? Но требовательное подёргивание за цепочку напомнило, что я должен его выгладить.
- Эй, ты чего там задумался? Ты работать должен, я тебя пока ещё не отстёгивала. Влюбился ты в это одеяло? Ну так ещё побудешь в нём упакованным, не переживай, - услышал я приглушённый одеялом властный голос.
- Да... Нет... Ой, то есть, простите меня, пожалуйста, - пролепетал я, пытаясь найти в этом безразмерном одеяле край и стащить его со своей головы. Оно всей тяжестью прижало ко мне капюшон халата, и я замечтался, что однажды...
Но не мне решать, во что быть упакованным. Это я уже начинал понимать. Мне здесь вообще мало что можно было решать – я уже имел возможность почувствовать себя предметом интерьера, кухонной принадлежностью, мягкой игрушкой, которую можно тискать и ронять, и даже одежду себе выбрать не мог – настолько всеобъемлющей была воля Хозяйки в этой квартире. Закончив с одеялом, я обнаружил на кровати несколько предметов одежды, которые моя похитительница отобрала для глажки. Достав утюг, и покончив с ними, я вопросительно взглянул на Хозяйку. Она задумчиво переложила несколько вещей, и тут её взгляд упал на недостаточно, по её мнению, проглаженную вещь. Это была белая шёлковая блузка, и я, побоявшись её испортить, снизил температуру утюга...
- Ну вот ты и заработал своё первое наказание... – произнесла она, глядя на меня каким-то странным взглядом.
Я был отстёгнут от гладильной доски и снова пристёгнут к карабину в другом отделении шкафа. Доску и утюг Хозяйка убрала сама, исправив в два движения недочёт, допущенный мной. Затем повернулась ко мне, сняла с шеи цепочку с ключом от кандалов, снова приковав мой смущённый взгляд к своему декольте, отстегнула всё, заставила меня снять халат и снова пристегнула цепочкой ошейник к карабину. Я стоял у неё в шкафу, голый, закованный в металлический ошейник, стыдливо прикрываясь руками, и глядя на её нахмуренные брови, даже не представлял, чего мне ожидать.
Внезапно для меня, мне был выдан памперс для взрослых. «Вот, надень, ещё не хватало, чтобы ты уписался в процессе...» Это окончательно поставило меня в тупик, однако я послушно попытался надеть его. Видя, что у меня это плохо получается, Хозяйка подошла и начала помогать, что заставило меня окончательно смутиться и покраснеть, как вареный рак. Однако Хозяйка продолжала сохранять предельную серьёзность, и взгляд её не сулил мне ничего хорошего. Я гадал, что же за наказание такое мне «светит», что пришлось выдавать мне памперс... Моя пленительница тем временем, убедившись, что памперс надет правильно и сидит плотно, вытащила с полки и примерила ко мне пару корсетов...
Остановив свой выбор на маленькой модели из алого атласа, Хозяйка деловито принялась зашнуровывать его на мне. Мне же оставалось только ещё сильнее смущаться и теряться в догадках, что именно меня ожидает. Тем временем, моё смущение достигло едва ли не критической отметки, и я гадал, сильно ли отличается цвет моего лица от цвета того корсета, который сейчас деловито шнуровала за моей спиной моя похитительница. Каждый стежок шнуровки сопровождался довольно ощутимым рывком, заставлявшим меня слегка выдыхать. Почти зашнуровав, Хозяйка проверила ещё раз все стежки, расправила несуществующие складки, практически «втряхнула» меня в этот корсет ещё плотнее, и завершила шнуровку замысловатым узлом, заправив концы шнура. Затем отстегнула меня от карабина в шкафу и подвела к кровати, где снова пристегнула цепочку от моего ошейника петлёй к одному из столбов, держащих балдахин. Я окончательно потерялся в догадках – какого рода принадлежность моя пленительница сделает из меня сейчас? Я стоял возле кровати растерянный, смущённый до крайности, и слегка напуганный в ожидании предстоящего мне наказания...
Хозяйка тем временем вытащила из шкафа огромную корзину, доверху наполенную чулками и колготками, порылась в огромной куче, вынула пару колготок и приказала надеть. Я молча повиновался – а что ещё оставалось делать? Не хотелось бы ещё и усугубить собственное наказание, задавая идиотские вопросы в доме этой властной женщины. Колготки, видимо, были «утягивающими» - так как довольно плотно сжали тело, и оказались мне едва ли не до самых подмышек. Посмотрев на меня, Хозяйка нахмурилась (я вздрогнул – неужели и здесь что-то не так сделал? Тогда я точно пропал...), скатала верхнюю часть до плотно сжатого памперса и принялась расшнуровывать корсет. Мне же оставалось только стоять и смущаться, получая какое-то странное удовольствие от того, что я никак не могу ни помочь, ни воспрепятствовать этой процедуре, и что она происходит в районе моей спины – именно там человек мало что может сделать что-то собственноручно...
Когда корсет оказался расшнурован, Хозяйка подтянула на мне колготки доверху, а я в этот момент почувствовал себя каким-то малышом: в памперсе, и тебя «утряхивают» в колготках. Это уже почти забытое чувство из очень далёкого детства внезапно всплыло в моей памяти, усугубляя ощущение моей беспомощности в этом плену. Колготки, натянутые властной рукой похитительницы, достали до самых подмышек, стянув моё тело не хуже корсета. Памперс плотно прижался к промежности. Удостоверившись, что складок не осталось, Хозяйка снова принялась зашнуровывать меня в корсет. Теперь я уже не ощущал на теле прикосновение атласной ткани – только тугую стягивающую хватку этой поддерживающей конструкции. Я начал мелко дрожать. Сам не знаю, от чего со мной это иногда происходит – но в моменты какого-то нервного возбуждения, иногда – страха, меня начинает бить озноб. Полнейшая нелогичность всех этих приготовлений к моему наказанию ставила меня в тупик, нелепость моей «амуниции» вгоняла в краску...
Снова завершив шнуровку корсета замысловатым узлом и заправив концы шнура, Хозяйка пристально посмотрела на меня.
- Дрожишь? Это правильно. Наказание есть наказание, и ты должен это понимать. Поэтому лучше молчи, что бы сейчас ни происходило. Не зли меня ещё больше.
«Вдохновившись» таким напутствием, я как мог, попытался замереть неподвижно. Но лёгкое позвякивание цепочки на моём ошейнике выдавало меня с головой. Снова порывшись в огромной корзине с чулками (честное слово – там вполне мог разместиться я, только ноги поджать плотнее – и чулки даже вынимать не придётся) Хозяйка вынула другую пару колготок, затем задумчиво посмотрела на меня, изображавшего осиновый лист, и надела их мне на руки на манер рукавов какой-то экзотической жилетки, тщательно расправляя каждую складочку и неровность. Ткань колготок скользила по коже, прижимая волоски, и уже сложно было сказать, было это нервное перевозбуждение или простое статическое электричество. Затем из ящика в недрах шкафа были извлечены «наножники» - как кандалы, только без цепочек. Они были сделаны из массивного куска нержавеющей стали, обтекаемые и гладкие – и должны были удерживать обе ноги вместе. В чём я, собственно, сразу же и получил возможность убедиться. Обе мои ноги оказались скованы практически вплотную, так что пошевелить ими я мог едва-едва. Металл плотно сдавил щиколотки поверх колготок, не доставляя дискомфорта, но лишая свободы. Хитрый «секретный ключ» был помещён на цепочку рядом с ключом от ошейника и так же, как и он, был утоплен в декольте, провожаемый моим смущённым взглядом. Хозяйка перехватила этот взгляд, и я задрожал ещё сильнее, опасаясь, что снова сделал что-то не так, но среди озёр неумолимости, которые представляли сейчас её глаза, мелькнула маленькая капелька удовлетворения...
Снова запустив руку в корзину с чулками, Хозяйка вынула пару чулок и прищепки, которыми они обычно крепятся к корсетному поясу. У меня мелькнула растерянная мысль: «А зачем прищепки-то? Чулки на ноги ведь уже не надеть...», как мои руки оказались заведены за спину и засунуты в один из чулков, а я был брошен на кровать лицом вниз. Едва не утонув в сугробе, который представляла собой Хозяйкина кровать, я оказался прижатым сверху, и почувствовал, как натянутый на руки чулок был аккуратно зафиксирован прищепками, чтобы не сползал. Чуть погодя я почувствовал, как мои ноги стали упаковываться во второй чулок, прямо вместе с кандалами. Хозяйка тщательно расправила все складочки, проверила ещё раз фиксацию рук и расстегнула ошейник. Выбраться из колготок я всё равно самостоятельно не мог, да и раз решил уже для себя не перечить моей Хозяюшке и стараться не доставлять ей негативных эмоций, то продолжал лежать смирно и ждать своей участи.
Тем временем, меня в покое не оставляли: на руки снова натягивался то ли чулок, то ли колготки. Их ещё сильнее зафиксировало в этом тугом плену, а на голову мне тут же была надета вторая половина натянутых на руки колготок, чтобы они не сползали. Затем меня перевернули на спину, и сквозь растянувшуюся напротив глаз ткань я увидел, как Хозяйка распечатывает абсолютно новые колготки с изображённой на обёртке полной женщиной...
- А зачем Вам такие колготки? Это же явно не Ваш размер, - я надеялся, что комплимент хоть немного облегчит предстоящее мне наказание (или оно всё-таки уже началось? Но, зная основательность подхода моей похитительницы и продуманность всех её действий, я всё-таки и сам сомневался в этом), но то ли комплимент оказался слишком убогим (ну а какой я ещё мог придумать в таком состоянии?), то ли во время наказания лучше вообще рта не раскрывать, но эффект получился несколько противоположным...
Хозяйка оттянула с моего лица ткань колготок, другой рукой «зачерпнула» из корзины и принялась запихивать чулки мне в рот. Я попытался было протестовать, но получил только ещё большую порцию чулок. Затем колготки снова накрыли моё лицо, а импровизированный кляп был обвязан ещё одним чулком поперёк моего рта. Зря я его раскрывал, похоже. Однако такая бесцеремонность в решении проблемы моего длинного языка, фиксация упругим материалом чулок плюс моя беспомощность подняли во мне волну странного удовольствия, которая едва не накрыла меня с головой. Я не мог сделать ничего ВООБЩЕ, и это меня повергало в странное состояние подавленности, смешанной с эйфорией... Одно слово – Хозяйка...
А она тем временем распаковала большие колготки, внимательно посмотрела на меня, и принялась... нет, даже не натягивать их на меня, а скорее, засовывать меня в них. Тщательно и методично, как и когда вязала узлы и заворачивала меня в одеяло, расправляя каждую складочку и перетяжечку, она упаковывала мои ноги в одну из «штанин», перекатывая меня из стороны в сторону. Дойдя до пояса, она аккуратно заправила в штанину мои стянутые за спиной руки. По атласному корсету ткань колготок скользила значительно легче, и дело пошло быстрее. Дотянув колготки почти до груди, Хозяйка накинула вторую половину мне на голову, и так же методично принялась упаковывать в колготки мои плечи. Когда она то и дело переворачивала меня, из меня лишь вырывалось сдавленное «мм-мфф»...
Вторая пара аналогичных колготок оказалась чёрной, и я уже мало что различал сквозь слои довольно плотного нейлона (или капрона? Я и в самом деле не очень разбираюсь). Я представлял из себя туго обтянутую колготками фигуру, неспособный пошевелиться, испытывающий равномерное, но ощутимое давление, затянутый в корсет и со сведёнными за спиной руками. Моя упаковка была завершена несколькими отрезками добротного армированного скотча, скрепившего края колготок и превратившего меня в гладкое «веретено». Тем не менее, именно благодаря давлению колготок, я начал ощущать их как «вторую кожу»: я мог различить каждое прикосновение, я даже почти чувствовал фактуру ткани покрывала, на котором лежал. Хозяйка поставила меня на ноги, немного времени уделила тому, чтобы расправить последние складочки и оставила меня в таком положении. Меня так и подмывало спросить «а что дальше?» - но в лучшем случае, я выдал бы «м-ммф-мфф», а во-вторых, я очень сомневался, что это не усугубит моё и без того странное наказание. Так что мне оставалось только догадываться о моей дальнейшей судьбе и ловить силуэты, едва пробивающиеся через натянутые на моё лицо слои колготок.
В спальне тем временем зашуршало. Хозяйка явно что-то подготавливает, но что именно – я не мог рассмотреть. Мне оставалось только догадываться, но после памперса, корсета и кучи колготок с кандалами я совершенно не знал, к чему готовиться.
Вдруг на мне защёлкнулся ошейник, и последовал толчок. Я упал лицом вниз, на какое-то мгновение запаниковал и дёрнулся в коконе – но дёргаться в нём было совершенно бесполезно, а приземлился я лицом на одеяло. Покрывала на кровати уже не было. Меня бесцеремонно завернули в одеяло с головой, но оставили снаружи ноги – впрочем, сильнее удивляться, пожалуй, было и так некуда, поэтому я полностью отдался чувству, которое мне дарили колготки, поверх которых наматывалось одеяло. Должен сказать, что это было особенное чувство, не сравнимое ни с каким другим, испытанным мной ранее – сколько бы я ни заворачивался в одеяла, ни разу до сих пор я не испытывал ничего подобного. Это даже сложно описать словами – больше всего похоже на то, как будто это именно одеяло сдавливает тебя со всех сторон, а не колготки...
После того, как свёрток стянули несколько мотков верёвки, Хозяйка перекатила рулон в более удобное для её целей положение (вот бы ещё знать – каких именно целей), засунув руку в рулон, пристегнула цепочку к надетому на меня ошейнику, и застегнула её за какой-то карабин практически внатяжку, не оставив мне пространства для движения. Оставить меня спокойно лежать «на вытяжке» - как-то не в её привычках, и я задрожал ещё сильнее: подготовительная часть явно закончилась. Меня начало накрывать то же самое чувство, которое я испытал, когда она засунула мне в рот кляп из своих чулок. Безысходность и неизбежность, помноженная на беспомощность и сенсорную депривацию (я был туго затянут в колготках, с головой замотан в одеяло, в мой свёрток не проникал свет, звук доносился едва-едва, осязание было поглощено ощущениями, которые давали стягивающие меня колготки плюс одеяло). Я инстинктивно задёргался...
- Погоди ты дёргаться, я же ещё не начала, - донёсся до меня сквозь одеяло грудной голос, - Вот начну – тогда и дёргайся, сколько влезет...
Я попытался себя успокоить, но ничего не вышло. Дёргаться, по крайней мере, перестал – и то ладно. Я ловил каждый шорох, пытался определить что же сейчас происходит в комнате, где я лежу, совершенно беспомощный и потерянный, находящийся целиком и полностью во власти моей Хозяйки, настолько же полностью, насколько я сейчас был упакован и затянут в колготки. Не то что не вырваться из этой власти – не пошевелиться без её разрешения...
Что это? Кажется, дверь в спальню закрылась, и щёлкнул замок. Интересно, а Хозяйка закрыла дверь с той стороны, или с этой? Если она здесь – то какой смысл замыкать дверь спальни? А если вышла – то зачем? Что она готовит такого мне в качестве наказания? Сколько уж там той провинности – всего лишь складочка – а одна только подготовка к наказанию вгоняет меня в это странное состояние безысходности и подчинения...
Не знаю, сколько времени я так пролежал – возможно, я проваливался в сон, но мышцы начали потихоньку затекать, и я решил попытаться их хоть как-то размять. Потянул одну ногу, затем другую, попытался шевельнуть руками. Цепочка звякнула об ошейник.
- И ведь неймётся тебе, даром что наказан, - прозвучало вдруг в тишине спальни, - Ну что ж, сейчас разомнёшься...
И я почувствовал, как Хозяйка принялась щекотать мои торчащие из одеяла ступни...
О, это было весьма изощрённое наказание, а щекотки я всегда боялся. Я раскачивался внутри своего кокона, мычал, дёргался – но не мог ничего сделать. Кляп делал своё дело – из моего свёртка доносилось только «ммммф-мммф-мффф-ммммфф!», а объёмный рулон из одеяла сводил на нет мои попытки перекатиться или поджать ноги. Впрочем, тугой кокон из колготок тоже не дал бы это сделать так легко, а стальные кандалы усиливали фиксацию. Пытка длилась достаточно долго – я напрочь обессилел и вспотел. Через какое-то время Хозяйка сжалилась и развязала удерживающие одеяло верёвки, развернула и дала мне возможность слегка «остыть». Я провёл какое-то время, наслаждаясь прохладой и ощущая спиной мягкость и объём одеяла, в которое только что был завёрнут. А затем одеяло из-под меня убрали, перекатив с одного края кровати на другой, и тут случилось странное...
Хозяйка отстегнула ошейник, переложила меня на кровати «по диагонали» и зачем-то спеленала меня в простынях как младенца. Какое-то время любовалась получившимся произведением, затем порылась в шкафу и вынула ленты, которыми перевязала пелёнки, завязав несколько красивых пышных бантов. Вот уж не знаю, что именно её навело на такие фантазии, но я почему-то подумал о памперсе, который на меня сейчас был надет, и о том, как она кормила меня, когда я висел в специальном мешке посреди её кухни...
Затем она быстро распустила банты, аккуратно смотала ленты, как всегда неторопливо распеленала меня, скинув мятые простыни на пол (кажется, я догадываюсь, кто будет их гладить...) и принялась стягивать с меня колготки...
Читать все комментарии (2)