482
1
0
0
Ведьма
Он даже не догадывался, насколько близок к истине!
— Дедушка! — Из глаз внучки потекли слезы, сердце отчаянно колотилось, в пойманном крепкими пальцами ухе стоял звон… — Отпусти меня! Больно!
— Грех-то, какой! — Дед разжал пальцы, невольно залюбовавшись внучкой. — А теперь принеси плеть! Одеваться не надо!
Понимая, что сейчас произойдет, Джейн поплелась исполнять приказание. Заслуженная дедушкина плетка, с толстым хвостом и очень страшная на вид, висела на крючке, скучая без дела вот уже целый месяц. Кручек в виде головы похожей на змеиную рукоять и хвоста в виде раздвоеного языка, придавали ему сходство с головой сказочного дракона, готового прокусить этим язиком ужалив нежное тело до крови. Впрочем, дед не пользовался им во всю силу, а прилаживал к ягодицам девочки так что до крови недоходило.
«А хороша же у меня внучка, — дедушка вздохнул, вспоминая свою бурную молодость. — И в кого она такой красавицей уродилась? Бедра, не худые и не толстые, да и сама она не бледная кухарка, а пышущая юным здоровьем и жизненной силой аристократка! Нос прямой как у римлян, не то, что курносые носы англичанок! Ох и пороть ее нужно, пока от греха да по дольше!»
— Не надо меня бить! — Для повзрослевшей Джейн, стоять обнаженной дедом было просто инквизиторской пыткой…
На подгибающихся ногах она пошла за плеткой. Ей вдруг стало очень стыдно оттого, что дед видит ее повзрослевшее тело совсем без одежды, и она прикрыла руками низ живота.
— Надо, моя маленькая ведьма, — Дед взял плеть и очень строго посмотрел на нее, — надо сделать так, чтобы та раз и навсегда запомнила, что делать окорок во время месячных нельзя! — Его смуглое лицо побелело от гнева. — А крестик твой где?
Теперь Джейн уже мелко дрожала: огонь в камине ничуть не согревал. Вопрос деда подействовал на девушку, как ушат холодной воды.
— Я его потеряла! — Честно призналась она. — Шнурок порвался.
Щеки девушки окрасились румянцем, глаза блестели, черные волосы рассыпались по плечам, и как невыразимо хороша была в ту минуту внучка.
«Я клялся страшной клятвой своей дочери, что не буду бить Джейн розгами, а на плетку эта клятва не распространяется! — Дед, сев на скамеечку, тяжело дышал, набираясь сил. — К сожалению, я начал сечь дочь, да упокоит Господь ее грешную душу, слишком поздно и на нее донесли инквизиторам! Теперь я один должен воспитывать это чудное незаконнорожденное создание. Ох, грехи мои тяжкие!»
В последние месяцы сердце испанца все чаще и чаще работало с перебоями.
— Сама понимаешь, согрешила ты и теперь придется терпеть наказание!
«Похоже, тучи сгустились над нашей головой. В замке и на кухне сплошные неприятности, — думал дед, — крест от нее не случайно ушел! Ну да что же поделать, за не нашение креста дорога к костру?»
«Конечно, не случайно, — подумал Инкуб, демон Ада, незримо появившийся в домике — я специально и долго строил свои планы, чтобы получить не только ваши тела, но и души! Без крестика моя задача упрощается во много раз! А ты, старик, еще и сам не понимаешь, что станешь также игрушкой в моих руках!»
— Ох, годы мои, ни сбросить, ни продать, — Карл по крепче взал плеть. — Ложись-ка животом на стол! Придется поучить тебя уму разуму!
«Сейчас будет очень больно! — думала Джейн, привычно прижимаясь животом к деревянной столешнице ухватившись за край стола. — Бедная моя попка! Сейчас она будет гореть огнем!
Обернувшись к деду, Джейн со страхом смотрела на ужасные приготовления. Дед достал банку жира и деловито стал им натирать толстую кожу верной плетки язык которой заблестел.
«Значит, меня ждет необычайно суровое наказание! — поняла она. — Таким злым я не видела деда уже очень давно, и сала не пожалел!»
С детства она знала, что сопротивление только ухудшить и без того печальную огненно болезненую участь, которую нужно перетерпеть и покорно лучше впустить чем препядствовать от чего и замерла на столе, наглядно демонстрируя, что готова принять заслуженное наказание полностью. Только вздрагивающие плечи и бедра выдавали ощущения стыда и страха.
«А как же красива! Дрожит-то, как осенний листик на ветру! — Подумал дед, деловито , и мысли одна грешнее другой стали рождаться в голове. — А может, это на нас кто-то порчу навел? Еще немного, и я не смогу наказать ее как следует!»
Джейн привычно расставила ноги шире плеч, и в этой позиции дед без труда мог увидеть то, что девушки стараются вообще никому не показывать.
Впрочем, и старый Карл не остался к этому зрелищу равнодушным: почему-то хотелось не наказывать внучку, а стать перед ней на колени и поцеловать плачущую месячной кровью заветную лощинку между ножек.
«Ох! Грехи мои тяжкие! Что за мысли такие лезут! — Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение. — Не сглазила ли меня часом внучка, пробуя свою колдовскую силу?»
Джейн тоже не понимала, что происходит: сколько раз уже приходилось подставлять себя под плетку, но всякий раз каждая частичка юного тела протестовала против подобного наказания. А сейчас, впервые осознав себя взрослой и красивой, отдаться на растерзание безжалостной смазанной, раздвоенной на конце как язык змеи- коже, а всю себя на рассмотрение деду стало особенно унизительно. Ощущение того, что кровь течет по бедру, лишило девушку остатков мужества. Такого дедушка не должен был видеть, ни при каких обстоятельствах. «Кажется, я готова заложить душу кому угодно, — подумала она, лишь бы спастись от ремня!» Джейн вдруг вспомнила предупреждение деда, что поминать нечистую силу в критические дни бывает очень опасно! Ей показалось, что кто-то невидимый, кроме их двоих, стоит рядом с дедом и с нетерпением ждет начала расправы.
Девушка не ошиблась: Инкуб, оставаясь незримым, разыгрывал адскую пьесу собственного сочинения как по нотам. И в месте с главным актером Карлом он смотрел, как кожа спины и плеч несчастной Джейн стала покрываться мелкими пупырышками, как секундное ожидание переростало в минутное предкушения наслаждения: юная красавица готова провалиться в преисподнюю от стыда, страха и от предвкушения этого наказания. Она готова!
«Ад от тебя никуда не денется, — ухмыльнулся Инкуб, — но твой земной путь еще не закончен и ты мне еще нужен! Ты даже не представляешь, какой у тебя ожидает впереди вечерок!»
«Для начала хорошая порка, — подумал демон, всыпь ей как положенно пока непроберет! — А потом пришло время стать ей женщиной, но ее грехопадение будет куда более страшным, чем у ее покойной мамочки! Я не говорю уже про наивную и глупую Эвелину! Я уготовил другую куда более для ее важную участь!»
— Ты ничего не хочешь сказать? — Спросил дедушка и подбросил в камин несколько поленьев. Теперь на белое вздрагующее тело внучки, падали красные отблески разгорающегося более яркого огня.
— Прости! — успела произнести Джейн и крепко зажмурилась.
И в то же время, как вдруг показалось Карлу, внучка беззвучно потребовала: «Возьми меня! Возьми так, как мужчина берет любимую женщину! Возми меня!».
«А теперь надо расслабить тело, — вспомнила она уроки деда, — так легче терпеть будет? Да только как его расслабишь, в такой вот позе когда меня всю с зади видно? Лучше бы на кровать положил!»
— Ну-с, нерадивая, начнем! — Мужчина по-хозяйски погладил и потискал кругленькую попку, чтобы усилить и без того мучительные переживания внучки. — Греховодница! Сейчас твоя попа получит то, что заслуживает! Понятно?
— Да! Пожалуста, прости! — Сумела выдавить из себя Джейн.
«Подумать только, — думал дед, сжимая правую половинку, — и когда она у меня успела вырасти? Попка крепкая, круглая, мясистая как хороший окорок, так что порция плетей ей не повредит!»
— Ну, теперь разговаривать с тобой будет моя плетка. Надеюсь, не забыла ее кожаный язык! Кажется, целый месяц не разговаривали? Ну, ничего, сейчас вспомнишь!
«Век бы не разговаривала!» — успела подумать девушка.
Карл сделал шаг назад и первый хлест просаленной кожи смачно припечатал правую половинку.
— Хлест!
Джейн, зная, что дедушка не любит криков во время порки, стиснула зубы и тихонько зашипела. Она знала что первые удары самые ужасные, которые лучше не противясь принять, словно пропустить через себя, и все тело, которое тогда не сможет в себе накапливать боль с которой должны выйти и все грехи.
— Хлест! — Второй получился сильнее, и попку пересекла широкая, быстро краснеющая полоска концом буквы "Y"
«Слабовато получилось, — подумал дед, — ну да это только начало!»
Еще один звонкий щелчок, и на попке вспухла еще одна красная полоса, а девушка, не сдержавшись, взвизгнула как поросенок. К четвертому удару Джейн отчаянно мотала головой, лицо блестело от слез, а рот скривился.
«Это вытерпеть невозможно! Еще немного и моя душа отправится в рай!» — Успела подумать девушка, крепко вцепившись руками в стол. Дед любовался шикарным видом: черные как смоль волосы растрепались, спинка покрылась мелкими бисеринками пота, бедра, и ягодицы сжимались, пока внучка старалась справиться с болью и боролась с желанием убежать подальше от жалящего ремня.
— Хлест!
— Ай! Ой! Ай! — Теперь девушка не могла удержаться от крика.
— Вот. Начинается разговор, а то молчать как-то не вежливо! — Улыбнулся Карл.
От каждого нового удара она вздрагивала, покачивая попкой вправо-влево, словно пытаясь освоить новый придворный танец под руководством дирижера-кнута.
Теперь, к удовольствию Инкуба, она уже не могла стоять неподвижно и безмолвно.
— Запела, птичка! — После десятого удара Карл остановился, и Джейн с облегчением выдохнула.
«У меня такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, — мужчина подошел к маленькому окну, посмотрел, достаточно ли хорошо оно занавешено, — странно! Никого нет!»
— Господи, прости меня грешную, — шептала она, — во имя Отца и Сына и Святого духа! Я больше не буду! Клянусь!
«Неужели мое тело заслуживает только разговора с плетью, — думала Джейн во время очередной передышки, — неужели оно совсем не заслуживает ни нежности, ни ласки? Ну почему у меня нет крыльев, чтобы улететь прочь отсюда? — она снова почувствовала, как боль не желая уходить, увеличивалась только с каждым разом все больше, раздирая тело словно на куски. — Куда угодно, лишь бы подальше от деда и страшной плетки! Но эта мысль была прервана новым жгучим укусом.
— Хлест!...Хлест!....Хлест!...
— Ухмыльнулся дед. — мало тебе досталось!
— Ой! Я больше не выдержууу! — Из глаз девушки брызнули слезы: у деда рука была тяжелая, да и жир вносил свою лепту: каждый последующий удар казался вдвое сильнее предыдущего не рассекая при этом еще нежную от юности кожу.
Не удивительно, что теперь она еле-еле удерживалась от крика во весь голос.
— Вот послал Бог внучку! — Карл уже вошел в ранж и хлестал изо всех своих сил. — Господи, прости ее, грешную!
- Хлест!..
- Прости ее грешную!
Раздвоенный, и хорошо вымазанный гусиным жиром хвост плети, в отличие даже от вымоченных розог, не сдирал кожу, но участь ягодиц все равно была печальной: бычья кожа оставляла память как минимум, на неделю.
— Хлест! — Зачастил, словно прилипая змеиный язык плети к багровой девичьей прогнувшейся спинке. — Хлест!..
Дед так и не понял, что на этот раз порча была наведена на него самого. Вместо мыслей о строгом, но справедливом наказании, в голову старика полезли совсем другие, крамольно-похотливые мысли. Мало того, будучи актером в театре демона, он вдруг осознал: как тело поддается соблазну.
— Ай-ай! — Взвизгнула Джейн от неожиданной и резкой боли, когда кожаный хвост обогнув ягодицу, попал четко между ягодиц, «поцеловав » при этом шоколадку девочки своим языком.
Ей вдруг показалось, что третий, невидимый участник расправы вернулся и придавил ее к столешнице: не смотря на желание убежать, подальше от озлобленного деда и его жалящей плетки. Какая-то сила удерживала на месте.
«За молитву я поцелуями плетки тебя накажу, — подумал торжествующий от боли девушки Инкуб, — пусть дедушка воспользуется своей властью в полную силу, не буду ему мешать!» Вскоре уже вся попа девочки горела адским огнем, к великому удовольствию демона.
Поняв, что пора сделать небольшой перерыв, дед сделал шаг вперед, сжимая натруженую плеть в руке. Он решил слегка погладить попку, уже получившую порцию «дисциплины», и бедра, ожидающие своей очереди, чтобы и самому слегка успокоиться отдышаться, а за одно, чтобы жир подействовал.
— Прости меня! — жалобно хныкала девушка. — Прости!
— Стой, как стоишь! — Приказал дед. — А я свет поправлю!
«Может, действительно, хватит? — Дед остановился в нерешительности. — На попе и спине ни одного белого пятнышка!» Масляный светильник начал чадить, и деду пришлось прервать наказание, чтобы долить масла и привести убогий источник света в порядок.
«Продолжай! Чего остановился? Подбрось дров! И в камин тоже» — приказал недовольный Инкуб.
Джейн тихо плакала: Благо жиру но попа начала давать о себе знать, она горела, как раскаленная сковорода. Хоть яичницу жарь! И этот жар передавался и на другие части тела, изображение которых Джейн так любила разглядывать в зеркале. О чем дед еще слава Богу не ведал!
— Хлест! — Хорошо вудубленный язык плети просвистел в воздухе и впился чуть ниже ягодиц.
Ответом был отчаянный визг Джейн. Терпеть пытку после перерыва казалось просто невозможным.
«Еще немного и я не выдержу!» — Успела подумать Джейн между ударами.
«Мне надо, обязательно надо быть жестоким, — думал старый замковый повар, вновь размахиваясь для удара, — глупая девчонка не понимает, что только так можно выбить дурь из головы!
Пусть эта порка послужит хорошим уроком! Он еще раз вспомнил весь ужас того дня, когда пришлось спасаться бегством с маленькой внучкой на руках, он еще раз ударил Джейн изо всей силы. Пускай лучше весь ужас с этой грешницы выйдет здесь, и сейчас, под затянутыми занавесками, нежели в петле на ветке дуба! Пускай лучше обжигает огонь языка плети чем жар костра! Однако, до чего же соблазнительный ее вид! Эх. Лет двадцать назад…»
- Хлест!
— Ай! — Заорала несчастная в полный голос. — Ой!
И вдруг все кончилось.
— Молчи! И терпи! Не дай Бог, соседи услышат! — Сердце строго воспитателя, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. — Донесут сэру Шелли, хозяину замка, — считай, пропали! На костер захотела и в месте меня с собой на высельницу? «Те, кому надо, услышали, — ухмыльнулся Инкуб, продолжая удерживать девушку всем весом у стола и раздвигая руками ее ягодицы подставляя весь срам под плеть! Надо ввергнуть обоих в бездну греха, - подумал Демон»
Карл знал, что Англия стояла несколько особняком от сферы влияния ортодоксальности и оставалась в таком положении всегда. Не случайно именно туда он сбежал от преследования испанцев. Истерии, захлестнувшей всю Европу, не так-то просто было пересечь Ла-Манш. Поэтому у англичан не было всеобъемлющего страха и мгновенно возникающих подозрений в колдовстве, которые были характерны для континентальной Европы.
«Слава Богу, попа не лопнула, только болит сильно! — Подумала Джейн, потирая руками наказанное местечко, — неужели он продолжит наказание?»
— Дед, — пыталась возразить измученная внучка, — тут ведь не Испания! На кострах никого не сжигают!
Теперь боль сменилась зудом, особенно мучительным при малейшем прикосновении к попе.
— Руки на стол! — Карл снова угостил девочку смачным ударом плети, — тут просто вешают!
Девушка знала, что Карл говорит правду. Сколько раз ей приходилось видеть раскачивающиеся на веревках тела, оставленные в назидание живым.
Светильник, получив подпитку, ярко разгорелся.
«Моя милая внучка даже не представляет, насколько чарующе она сейчас выглядит! Как на встречу поднимаются, сжавшись, смачно раздвигаются под языком плети ее круп — Думал дед, с удивлением чувствуя, как давно уже вышедший в отставку орган начинает просыпаться от долгой спячки. — Особенно хороши круглые ягодицы и то что находилось между ими!»
— Моя маленькая Джейн, я хотел и хочу тебе только добра! — Втянув носом воздух, он почувствовал тот неповторимый аромат женского пота и полового секрета, как пахнут только молоденькие девочки, не знавшие мужа.
— Дед! Прости! — Джейн обернулась к воспитателю.
Растрепавшиеся, взмокшие от пота волосы закрыли девичье личико, и сквозь их завесу умоляюще поблескивали прелестные, мокрые от слез глазки, с кошачьими зрачками.
«Они суживаются при Луне! — Деду потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и с новыми силами взяться за вразумление. — Полнолуние — это проклятие нашего рода! Никакая занавеска не помогает»
«И все равно, кто-то в доме есть!» — Карл перекрестился и начал класть удары, стараясь попасть не по одной, а сразу обеим половинкам.
— Не торопись, — шепнул Инкуб деду, — удар справа — вдох, выдох, удар слева! Не спеши! А то еще окочуришься раньше дела, а ты мне пока живой для воспроизводства нужен старый дурень! Пори и оттягивай, смотри как потягивается сливаясь с кнутом в одно. Как трепещет бедра сменив тон!. Конец хвоста спецыально раздвоен что бы лучше ложился на женские греховные прелести- а ты попасть не можешь!
Дед не понял, кто дал ему такой совет, но решил, что действительно, надо прицелиться, чтобы удары ложились точно в цель. Греховные помыслы переполняли его душу. Наказанная девушка казалась такой вкусно и такой желанной, что Инкуб смог без труда воспользоваться его телом в качестве оболочки.
«Силы небесные!» — Джейн жалобно оглянувшись посмотрела на мужчину и сквозь слезы увидела страшное рогатое существо с перепончатыми крыльями за спиной и горящими глазами! Инкуб похотливо, как парни из замка, смотрел на нее!
Зрелище было таким ужасным, что она отвернулась, крепко зажмурившись и, забыв попросить у деда прощения.
— А теперь шире раздвинь ноги! — Карл решил осмотреть результаты работы. — Кровь течет, но не от плети! Значит, все в порядке.
«Ага, губы набухли и чуть увлажнились, — подумал Инкуб и сладко облизнулся, — еще немного и она будет готова! Ну что ж, отвешу еще десяток в том же духе но по ляжкам! Сильные- выдержат! Что молиться неповадно было!»
— Санта Мария! — успела произнести плачущая девушка. — Господи, прости меня, грешную!
Слова молитвы ударили демона с такой силой, что он вылетел из тела Карла, и упал на пол.
— Не жалей ее! — просил деда Инкуб, которому молитва свернула на бок рогатую нересь.
Хлест!
- Доверся мне, ведь ты еще пока мужик, покажи ей свою силу! Что есть мочи! 10 раз! Она уже почти готова!
Хлест!... Хлест!...
Теперь каждый удар исторгал из девушки громкий стон. «Вот сейчас умру! От боли, и это страшилище утащит меня в Ад! — мелькнула мысль в голове у несчастной Джейн, — и всего-то за окорок!»За что мне такое наказание! Умереть под плетью и потом отправится в Ад!
— Я все поняла, я больше не буду! — Хныкала Джейн, не решаясь обернуться еще раз.
Девушка сдавленно всхлипывала, длинные черные кудри рассыпались по спине, Слезы текли из закрытых глаз.
Попа была расписана на совесть: из белой она стала пунцовой, в местах, куда хвост попадал несколько раз — багровой. Впрочем, сало сделало свое дело: обошлось без кровопролития.
Наконец-то решил, дед, что внучка наказана достаточно.
— И-и-и! — ныла девушка.
Боль в наказанном теле была столь сильна, что девушка не могла сдерживать слез, но и возможно от радости и они продолжали катиться из прекрасных глаз. Джейн, не пытаясь встать со стола, тихонько лежала, тяжело дыша. Вот и все, я жива, или, умерев я родилась опять. Измученное тело покрылось бисеринками холодного липкого пота. «Хорошо поработал Карл! В награду за хорошую работу получишь былую свою силу! — Инкуб любовался пунцовыми полушариями Джейн. — Сейчас будет мой выход!»
Карл снова почувствовал сильный зов плоти. Потайное местечко выглядело воистину таким лакомым, что в душу к воспитателю с новой силой полезли греховные помыслы. Этого и ждал коварный Инкуб. Теперь он мог без труда воспользоваться телом Карла в своих целях!
Какая-то адская сила подтолкнула деда в спину, ближе к наказанной внучке.
- Ну -же подойди к ней! Посмотри как она прекрасна, как готова!
«Сейчас произойдет превращение! — Подумал Инкуб, вновь входя в тело воспитателя. — Джейн, моя дочка, должна стать настоящей ведьмой и моей же женой! Этот старый хрыч и подумать не может, что станет безвольной игрушкой в моих руках! Вот и настал звездный час моего триумфа!»
Монстр наклонился и увидел, как стекают капли крови по ноге, он начал медленно слизывать их снизу вверх. Добравшись до щелки, он начал вдыхать замечательный возбуждающий девственный ее аромат, а потом начал облизывать все складочки одну за другой.
— Да что это со мной? — Удивленный Карл осознал, что стоит на коленях со спущенными штанами, возбужденный как двадцатилетний ландскнехт перед плененной горожанкой, — и целует внучку в самое потаенное местечко.
Мало того, член каким-то непостижимым, волшебным образом, за столько лет приобрел удевительную каменную твердость и былую свежесть.
— А ведь она в полной моей власти! А ведь как она прекрасна! Как прекрасна ароматом ее целка — При мысли о том, что можно взять и запросто вставить такой юной и вкусной девочке, у Карла заломило в паху. В нем вновь проснулся бесшабашный юноша, привыкший бесчинствовать в захваченных городах и деревеньках. Перед ним была не любимая внучка, а просто молодая и очень красивая девушка, на которую он имел все мужские права.
— Ну, моя сладкая внученька, это еще не все! — Хрипел Карл, забыв обо всем. Сейчас в нем жил не любящий дед, а демон Ада, наконец-то добравшийся до сладкого мяса. — Вот так и лежи на столе!
Карл с силой сжал девичьи ягодицы и провел по складке головкой члена. «Может, излить ей между бедер? — мелькнула мысль у Карла. — Все меньший грех!»
— Нет! — всхлипнула девочка, мотая головой из стороны в сторону, но так и не решаясь обернуться.
— Стой, как стояла! — Инкуб пальцами раздвинул половые губы. Джейн отреагировала так, словно дед прикоснулся к ней раскаленным железом.
Она попыталась сжать ягодицы, но из этого ничего не получилось.
— Пожалуйста, на надо! — Девушка несколько раз дернулась, и с губ сорвался слабый всхлип.
Он широко развел внучке ноги и подложил ладонь под живот. Раскрыл двумя пальцами влажные губки, а средним стал ласково водить сверху вниз, так, как это она сама делала, проверяя отсутствие нижних зубов.
— Пожалуйста, на надо! — Девушка несколько раз дернулась, и с губ сорвался слабый всхлип.
Дед стал дышать прерывисто и часто.
Девушка закрыла глаза и не сопротивлялась: казалось, боль куда-то ушла, а впереди только счастье и ожидание чего-то нового, волшебно-прекрасного. Она чувствовала силу руки, которая лежала под животом, а пальцы другой стали сладко входить через раз внутрь ее. Вся тяжесть внизу живота чугунно, как колокол откликалась на бесстыдные действия.
«Кажется, я всю жизнь только и мечтала быть распластанной на этом столе! — подумала она. — Хотела, что бы он так ласкал так меня всю оставшуюся жизнь!» И заполнившее желание достигло такого предела, что она полетела в пропасть. Она смогла только произнести какой-то незафиксированный языковедами гласный звук. И, как ей показалось, умерла без всякого права на восстановление.
А потом была боль другая, какой она не испытывала никогда. Что-то огромное, теплое, давившее между ног, казалось, разрывает изнутри.
Джейн было больно, страшно, но она боялась ослушаться строгого деда. Тот снова надавил, и опять не до конца!
— Не надо! — Джейн чувствовала, что при третьем заходе в ней что-то начало рваться.
Что-то жгло, внутри, казалось, кол палача проткнул между ног насквозь и разворошил внутренности.
— В первый раз всегда больно, — дед тяжело дышал, — но это только один раз. Потом только спасибо скажешь.
Тут он резко надавил, воткнул член полностью, и начал неторопливо двигаться, вперед и назад, внутрь и наружу.
«Не забыл! — Обрадовался дед, — не забыл, как это делается! Столько лет без практики!»
Девственная кровь смешалась с месячной кровью. У нее кружилась голова, хотелось пить, и все тело превратилось в мешок, наполненный болью. Впрочем, после порки Джейн окончательно потеряла способность к сопротивлению и позволила сделать с собой все, что желал Инкуб.
Крови было столько, что она стекла по бедрам и образовала на полу небольшую лужицу.
— Ну что скажешь, пошел тебе урок на пользу? — Он продолжал возвратно-поступательные движения, постепенно увеличивая напор.
— Больно! — Выдавила из себя Джейн.
Ощущение, что с ней происходит что-то не только болезненно-неправильное, совсем не христианское и ужасное, закралось к ней в душу. Решившись, наконец, открыть глаза повернуть голову, она снова увидела сквозь слезы на месте деда Адского монстра, широко расправившего черные перепончатые крылья.
«Я погибла навсегда!» — Слова молитвы застряли у нее в горле.
— Скажешь, кому — до смерти запорю! — Дед вот мощными точками вгонял член на всю длину, до шлепка бедрами об исхлестанную попку, и вновь вытягивал назад, так что внутри оставляя только головку, снова вонзался до основания.
«Похоже, на деда навели самое настоящее проклятие, а может, весь наш род действительно проклят? Чтобы спасти его есть несколько способов, — вспомнила Джейн наставления деда, — чтобы снять ее самостоятельно, надо пойти в церковь, и там молиться, не просто, а полностью отдать себя молитве! Потом покаяться священнику! Душу я его может, и спасу, а вот тело отдам палачу! Нет, клянусь вечным своим спасением, я этого не сделаю! Буду просто молиться за него всей душой!»
— Все! — не в силах сдерживаться, мужчина разрядился и отвалился от сладкого тела, как насосавшийся крови клещ. — Понимаешь, внученька, я должен был это сделать!
Несчастная Джейн поняла, что теперь ни один священник не сможет снять такой грех с ее души.
— Мама! — Она уже не могла плакать. — Лучше бы меня сожгли вместе с тобой!
Старик намочил в ведре и приложил к промежности мокрую тряпку. Только теперь до него дошла та низость, что он сотворил. Ему вдруг очень захотелось выпить.
— Ты на меня не сердишься? — Из глаз деда, осознавшего всю глубину грехопадения, покатилась скупая слеза. — Вставай! Выпьем по глоточку вина из моего заветного кувшина.
Поняв, что пытка, наконец, закончилась, Джейн поднялась на трясущиеся ноги. Карл взял из кадки немного воды и смыл с натруженного члена кровь внучки.
— Ай да я, — Инкуб был очень доволен сегодняшней ночью, — сразу две души без всякого договора отправятся в Ад!
Карл отошел на шаг в сторону, посмотрел на внучку и полез в угол за заветным кувшином.
«Он выпорет меня еще раз! — подумала Джейн. — Его запас наполовину пуст! Ну, я ведь только попробовала вина, правда, несколько раз!» Тут с глаз Джейн будто спала пелена: монстр и не думал таиться от нее.
— Воровка, что пьет чужое вино и соблазняет любимого деда, достойна второго круга Ада! Теперь твоя душа навеки погибла, — услышала она голос Инкуба, — твой дедушка тоже отправится на вечные муки, но не сейчас, пока не доведет дело до конца! Твоя юность и красота погубила его бессмертную душу!
— Нет! — Закричала Джейн!
До нее еще не успел дойти весь ужас того, что произошло в эту ночь.
«А к вам, мои сладкие, я еще не раз прилечу! Сегодня вы были молодцы! — Демон, посчитав, что получил на этот вечер достаточно, вылетел через трубу камина. — До скорых сладких встреч!»
Легкое дуновение ветерка, и присутствие третьего лишнего перестало ощущаться, оставив неровное пламя лампы и камина. Теперь несчастная, избитая и изнасилованная внучка жалобно смотрела на Карла. Сил плакать уже не оставалось, впрочем, девичий стыд тоже куда-то пропал.
— Дедушка, ну прости! — Внучка подняла к нему залитое слезами лицо и дед больше не могла выдержать строгости, сам заплакал возле внучки.
Дед чувствовал себя как выжатый, растоптанный лимон, и никак не мог отдышаться. А Джейн, так и не одевшись, тихо плакала, без сомнения радуясь тому, что суровое испытание подошло к концу, и больше ее не будут бить и мучить. Вина набралось всего лишь на одну оловянную кружку. Однако наказывать за воровство дед вовсе не стал.
«Бог ты мой, что же я наделал! — подумал старый повар, но раскаяния почему-то не почувствовал. — Теперь сушиться нам обоим на солнышке у дуба, если хоть кто-то узнает, что здесь произошло!»
— Прости меня! — Джейн вдруг бухнулась на колени перед дедом. — Я виновата во всем! Я пила вино из твоего кувшина, хотела водой долить, но не успела! Грех на мне! Если бы я не потеряла мамин крестик, ничего бы этого не было!
Теперь Джейн каялась деду так, как будто решила признаться законному мужу в измене и воровстве и предать себя в его руки, надеясь на милосердие.
— Допей! — Карл сделал глоток и протянул остаток внучке. — Запомни, что если ты нарушишь запрет, или расскажешь о том, что здесь было сегодня ночью, пытать нас будут в тысячу раз больнее! Тогда тебе моя плеть покажется нежной лаской! Я из-за тебя я впал в величайший грех! Гореть мне в геенне огненной!
Зубы несчастной стучали о края, и часть вина вылилась на глиняный пол.
— А теперь, становись в корыто! — Надо же привести тебя в порядок!
«Странно, никакого стеснения я теперь не чувствую, — думала она, позволяя деду смыть с себя следы их грехопадения, — теперь я женщина, порождение греха! Теперь мне неделю точно не сесть! На мне уже столько грехов, что можно каяться всю оставшуюся жизнь!»
Утром, как всегда, Карл ушел работать на кухню в замок сэра Шелли.
Впрочем, мужчины из замковой челяди успели заметить, что девушка с трудом передвигает ноги и с большой аккуратностью садится на чурбан, служивший вместо стула.
— Хорошо ей перепало, — злорадно шептались они, — видимо, за дело!
Джейн, после той ужасной ночи, преобразилась. Она, позабыв недавний стыд, снова и снова приходила на ложе к деду. Девушка быстро вошла во вкус, Карл удивлялся своим мужским способностям, а слуги только глотали слюни, и вытирали о штаны вспотевшие от желания ладони, глядя на молодую кухарку. Казалось, бутон распустился, и расцвела настоящая роза.
— А можно сделать его снова твердым, — спросила в одну из ночей внучка, когда все слишком быстро кончилось.
Вокруг бушевала непогода. Маленький домик вздрагивал от ударов стихии, но внутри жилища все было по-домашнему уютно, как это бывает с тех случаях, когда любовники согреваются не, сколько огнем, сколько телами друг друга.
— Можно, — улыбнулся Карл, — если пососать, как мартовскую сосульку с крыши! Сумеешь? Только от сосульки рот каченент а от этого только все теплеет.
Девушка села на ложе, на минуту задумалась, а потом старательно облизнула вялый отросток и обхватила его губами…
— Молодец, давай, давай, не останавливайся! — Дед, чувствовал, как от прикосновения вкусного молодого язычка член вновь обретает упругость, а сам хозяин былую молодость
«Как-то быстро он перестал умещаться во рту! — Думала Джейн, усердно работая язычком. — Да простят меня все святые!» Это самое прекрасное с того что я пока видела!
Поймав губами оживший орган, она аккуратно стала заглатывать его. В этот момент она была похожа на голодную змею, поглощающую мышку. Щека смешно оттопырилась, подбородок выдвинулся, а глаза зажмурились. И все это естество хотелось проглотить целиком.
— Молодец! — Карл почувствовал влажное тепло язычка приятно щекочущего чувствительную уздечку. Если бы ты училась готовить так же быстро, как научилась любить, цены бы тебе не было!
Девушка, не имея опыта в подобных играх, не рассчитала момент, когда надо было прекратить, и закашлялась, когда семя залило ей горло.
— Ничего, научишься! Это все со времинем приходит — Карл погладил внучку по растрепавшимся полосам. — Зря церковники говорят, что пить с мужского органа великий грех! А теперь спать! Завтра у нас на кухне много работы!
«И снова придется терпеть щипки и шлепки этих противных слуг! — Думала Джейн. — А не проклясть ли мне их всех вместе? Только тогда дед меня факт, до смерти запорет!»
На девушку во всю заглядывались не только молодые парни, но даже и сэр Стаффорд, замковый управляющий. Первое лицо для обитателей всей округи, до тех пор, пока сэр Шелли путешествовал по Испании в свите лорда Б***. За кружкой эля заключались пари, кто первый обломает лепестки с этой розы, но никто не хотел просить у Карла руки его внучки.
Дед каждую ночь каялся в содеянном, а демон не забывал их навещать, а за одно поучаствовать в грешных забавах. Совместные покаянные молитвы кончались тем, что она сама приходила в объятия к деду. «Этим стоит заниматься хотя бы потому, что дедушка перестал меня бить, — думала она, позволяя Карлу гладить себя между ног, — а грех-то на проверку слаще спелых груш из замкового сада!»
— Ты у меня настоящая красавица, — шептал дед, проводя рукой по черным блестящим волосам, — гореть мне в Аду за наш грех!
— Дед, — Джейн прижималась к нему разгоряченным телом, — лучше я буду с тобой, чем с этими похотливыми слугами! А не дай Бог, наш хозяин обратит на меня внимание?
Ей очень нравилось садиться на деда сверху и подпрыгивая словно кататься на нем, как на лошадке. Член в такой позе проникал особенно глубоко и доставлял невероятных греховных наслаждений.
— Вот уж действительно, — дед гладил грудки Джейн, любуясь прекрасной наездницей, — не дай Бог! Скоро приезжает сэр Шелли! У нас будет много работы. Постарайся не попадаться ему на глаза!
Накануне шестнадцатилетия Джейн общая ночь была самой долгой. И на этот раз Карл, хоть и был повод, не стал бить внучку. Не было слез и девушка, хоть и почувствовала присутствие постороннего, просто не обратила не него внимания.
Демон уговорил Карла вспомнить молодость, а за одно обучить внучку сношению по итальянскому способу.
— Не бойся, просто ляг на живот и расслабься! — Дед смазал топленым жиром шоколадную дырочку, спрятанную между нежных ягодиц. — Поверь мне, итальянцы знают толк в любви! Тебе понравится! Этот способ тем же хорош что ты можешь им пользоваться без опасения и с удовольствием принимать туда семя, в такой почве оно непроростает!
«И демоны тоже любят этот способ!!Потому что семя демона прорастает именно там! — Инкуб любовался содомическими приготовлениями. — Мне нужно, чтобы Джейн родила мне нового Инкуба или новую ведьму!»
Колечко сжималось, чтобы воспрепятствовать вторжению.
Джейн легла на живот и сама, по просьбе деда, раздвинула руками ягодицы.
— Сейчас моя сладкая, — дед взял немного гусиного сала, и смазал заветное местечко, — ты лишишься невинности второй раз!
Он приложил член к узенькому отверстию.
Джейн почувствовала тупую боль.
— Лежи спокойно и расслабь живот! Так легче войдет, — услышала она голос сзади. — Самое интересное впереди, когда я воткну до конца! Тогда тебе будет легче!
Слезы сами собой брызнули из глаз Джейн. «Устроила я себе подарок на шестнадцать лет! — подумала она, — И когда же этот кошмар закончится?»
Колечко после нескольких толчков капитулировало, и Джейн пришлось привыкнуть к новым ощущениям. «Теперь я знаю, что чувствовали несчастные, которых сажали на кол, — думала она, — ужас-то какой! И как больно!»
Дед так и не понял, откуда у него взялись силы для долгой итальянской оргии. Он хрипел от удовольствия, загоняя член в коричневую дырочку до упора.
- Так ей! Так! Вбей ей свой кол до конца! - Наставлял Демон Карлу.
Когда монстр с образа Карла вышел, наконец вышел кол из тела Джейн, то проверил, что дырочка покраснела, сжалась и выпустила назад капельку жемчужно-белой жидкости. «Ничего, моего семени хватит для задуманного! — подумал он. — Ну, а Карл мне больше не нужен!»
— Запомни, — шептал дед, — у нас на родине, в Испании тысячи женщин безжалостно мучают и убивают только за то, что они молоды и красивы. Помни, что твоя мама погибла на костре, и будь осторожна! Тебе уже шестнадцать лет, ты молода и красива, а Сэр Шелли весьма жесток с хорошенькими женщинами! От него мои кулаки не спасут! А в замке у него со времен сэра Томаса де Брюэна оборудована комната пыток!
Дедушка уснул, забыв на ночь помолиться. Джейн спала и видела страшный сон: вот она в белом балахоне, закованная в цепи, босиком идет на площадь. Впереди и позади нее идут женщины в таких же нарядах. Вокруг свистит и улюлюкает толпа. В нее летят гнилые овощи.
— Смерть ведьме! — кричат они. — В огонь ее!
На балахоне Джейн нарисован факел пламенем вверх, значит, ее сожгут живьем! На ее спутнице, что шествует на шаг впереди, факел нарисован огнем вниз, ее палач перед костром задушит! Проснулась она в тот момент, когда герольд, по-испански зачитав приговор, дал знак палачу, и тот кинул в хворост факел. От едкого дыма она закашлялась и открыла глаза.
— Да хранит Господь душу Карла, — Джейн и перекрестилась, бормоча молитву за упокой души, — мне грешнице теперь нет защиты!
В домике чадил забытый очаг. В окно пробивались первые лучи солнца, а рядом с ней лежало успевшее окоченеть тело деда. На лице Карла не было ни страдания, ни умиротворения. Отлетающая душа оставила на вытянувшемся лице откровенную печать сладострастия, сообщая всем, пришедшим проститься о том, что в свой последний миг старый испанец испытывал несказанное блаженство плоти от тугого зада юной девушки.
Так она лишилась деда, единственного человека на свете, который любил и защищал.
Похоронив дедушку, Джейн не находила себе места от горя и одиночества. Сэр Шелли, вернувшийся из Испании, не обратил на кухарку в положении никакого внимания, а сэр Стаффорд решил больше с сиротой не церемониться.
Продолжение будет.
Читать все комментарии (1)