375
1
0
0
Особенности воспитания
- Осторожно, Арчи. Ты чуть его не убил! – говорил женский голос.
- Паслушай, я его пачти поймал. Нэ удержал, извини, - мужчина говорил с ярко выраженным южным акцентом.
- Арчи, немедленно неси его в дом!
Я почувствовал, что меня взвалили на плечи и куда-то понесли.
Я был уложен на постель и, наконец, нашел в себе силы разлепить глаза.
Надо мной склонилась женщина с волосами цвета неба, которое бывает в безоблачный день в конце августа и такого же цвета большими глазами. С первого взгляда она поражала своей красотой. Рядом стоял небритый мужчина с ярко выраженной кавказской внешностью в чуть помятом черном костюме. Мужчина смотрел на меня неприязненно, сложив руки на груди. Женщина коснулась моего лица намоченным холодной водой полотенцем, и я нашел в себе силы улыбнуться. Я их знал….
Спустя два часа мы с ней уже прогуливались по мощеным булыжником дорожкам ее сада. На дворе стояла осень. Была пора листопада, но на улице было необычно чисто. Редкие еще дожди пока лишь моросили и длились недолго. Можно было целый день бродить по улицам и даже не запачкаться. Под ногами приятно шуршал ковер из опавших листьев. Деревья ярко пылали алым и золотым. День выдался безоблачным и высоко в небе светило остывающее осеннее солнце. Я был вымыт и чист. Мои ссадины были аккуратно заклеены пластырем. Вызванный ей из частной клиники доктор заверил, что пациент будет жить. Я вообще живучий, а вот она, похоже, не на шутку разволновалась из-за меня. В меня влили какое-то горькое лекарство. Вместо порванной и испачканной одежды мне были выданы теплый домашний халат и тапочки, от чего я почувствовал себя весьма уютно.
- За что тебя так? - с напускным безразличием спросила она. - Опять совал нос не в свое дело?
Мне оставалось лишь виновато пожать плечами. Она всегда была права. Спорить с ней бесполезно. Я принялся наблюдать за ярко желтой бабочкой, порхающей вокруг ее волос.
- Тебе учиться надо. Ты же талант! – продолжала тем временем она. – Помнишь, как ты тогда блистательно выступил в театре? Ты с первого же выступления сорвал овации зрителей. В тебе великий артист погибает…
- А ты как тут очутилась? Как Карэн отпустил тебя? – я поспешил перевести разговор на другую тему. – Почему то мне кажется, что нет…
Я почти сразу пожалел, что задал этот вопрос. Она опустила голову и замолчала. По ее красивому лбу пролегла морщинка.
- Кара не отпускал. Мы ушли. Арчи и я…, - Кара или Карэн был хозяином частного «Театра Басова», где она выступала. Она была у него ведущей актрисой, и он должен был быть очень огорчен ее уходом. А когда Карэн бывал огорчен, у некоторых людей, ставших причиной его огорчения, начинали происходить всякие неприятности. Случались даже травмы.
- Он ведь будет искать вас.
- Я знаю…
Мы проходили мимо красивой ярко голубой калитки, по обе стороны которой росли кусты шиповника с белыми цветами. За кронами пожелтевших яблонь и груш, растущих в саду, виднелась красная черепичная крыша ее аккуратного дома.
***
Вечером было организовано небольшое застолье. Во дворе на мангале Арчи жарил шашлык, от которого по саду распространялся чудесный сладковатый запах жареного мяса. На террасе стоял стол с едой. Она приготовила два вполне сносных салата. Арчи привез из магазина хлеб, сырную и мясную нарезки, соленья и фрукты. Передо мной в аккуратном запотевшем графине стояла чудесная абрикосовая водка, извлеченная, из хозяйских запасов.
Подцепив вилкой соленый груздь, я с удовольствием отправил его в рот.
- Тебе обязательно нужно учиться. Поступить в Театральный…, - тем временем говорила она.
Ее навязчивая идея начинала меня понемногу раздражать.
- Ты же талантище! – продолжала она. – Я до сих пор помню твое выступление, когда ты сымпровизировал, и прекратил безобразие, отделал этого нахала прямо на сцене. Да он сам тебе потом аплодировал!
Безобразие, которое я тогда прекратил, Карэн называл комедией. Он тогда жутко разозлился…
Я с удовольствием пропустил еще один стаканчик абрикосовой, которая обладала божественным ароматом и мягким чуть сладким послевкусием. Потом заел это все ломтиком мягкого, только что зажаренного мяса.
- Это твое призвание! Разве тебе не понравились овации зрителей? Ну понравились же? Скажи…
- Овации?.., - я пожал плечами и уставился в небо. У неба был цвет ее волос.
***
Арчи в отдалении бродил по саду. Отсюда с террасы был виден свет его фонаря, мелькавший среди деревьев. Я не мог понять, зачем и что он там делает.
«Кошек что ли соседских гоняет?» - подумал я.
Она поставила на стол опустевший стакан. К тому времени мы уговорили уже второй графин абрикосовой и слегка опьянели. Ее взгляд стал немного мутным. У меня же, наоборот, казалось, обострились все чувства. А вот координация движений немного нарушалась…
- Ну, как ты не понимаешь, дурачок, - сказала она, глядя куда то в сторону. Я же тебя люблю…
Она поднялась и вышла, а я остался сидеть, глядя за суетой Арчи в саду. На небо поднялась яркая луна. Повеяло прохладой.
Повинуясь внезапному порыву, я встал и, чуть покачиваясь, направился вслед за ней. В темной гостиной она прижала меня к стене и прильнула ко мне жарким поцелуем. Затем, шепча что-то неразборчивое мне на ухо, она развязала пояс моего халата…
***
Через минут сорок пять я вернулся на террасу.
Она тоже вскоре появилась, неся на подносе кофейник с какао, вазу с миндальным печеньем и варенье. На ее щеках все еще проступал румянец, после охватившей нас некоторое время назад страсти. Несколько голубых прядей намокли от пота и прилипли ко лбу.
Взяв из вазы печенье, я целиком запихал его в рот. Я очень люблю миндальные печенья.
- Какой же ты не воспитанный, - она с улыбкой покачала головой. – Придется мне заняться твоим воспитанием.
И тут я почему то взбесился. Схватив кофейник, я принялся пить какао прямо из носика, но вдруг поперхнулся, закашлялся и забрызгал какао стол.
Она с возмущением уставилась на меня, широко раскрыв свои голубые глаза.
- Какой ужас! Как ты себя ведешь?
«Вот я влип», - подумалось мне. Я склонился над чашкой с вареньем, желая разглядеть, из чего она сварено, но вместо этого залез в нее носом. Своим длинным носом. Это послужило последней каплей. Она вскочила из-за стола и позвала:
- Арчи, отведи нашего гостя наверх! Похоже, он сегодня выпил лишнего!
От досады я стукнул по столу кулаком. Раздался громкий деревянный стук. Я поднялся с места, но тут подоспел ее приятель и потащил меня наверх. А у меня уже не было сил сопротивляться.
- Деревянный дурачек! – донеслось до меня с веранды, когда Арчи тащил меня вверх по лестнице. Он уложил меня на широкую кровать и оставил одного в темной комнате.
***
Я проснулся посреди ночи от того, что меня мучила жажда и от того, что кто-то скребся в оконное стекло.
- Вот дура девчонка... Нашлась воспитательница, подумаешь... У самой фарфоровая голова, туловище, ватой набитое..., - я поднялся с кровати и заковылял к окну.
В стекло снова кто-то поскребся:
- Слушай, слушай...
Я поднял испачканный в варенье нос и в темноте различил висящую за окном вниз головой летучую мышь.
- Тебе чего?
- Дождись ночи.
- Тише, тише, - шуршали пауки по, углам, - не качайте наших сетей, не отпугивайте наших мушек...
Я сел на стул возле окна, подпер щеку. Мне доводилось бывать в переделках и похуже этой, но возмущала несправедливость.
- Разве так воспитывают людей?.. Это мученье, а не воспитание... Так не сиди да так не ешь... Человек, может, еще букваря не освоил, - она сразу за чернильницу хватается... А Арчи, ее кобель, небось, гоняет в саду за кошками, - ему ничего...
Летучая мышь опять пискнула:
- Дождись ночи, Буратино, я тебя поведу в Страну Дураков, там ждут тебя друзья - кот и лиса, счастье и веселье. Жди ночи.
Читать все комментарии (1)
